На самом деле душевное спокойствие является одним из последствий медитации, но не является его главной целью. Скорее, это основа и отправная точка. На самом деле, медитация ведет к открытию нашей изначальной природы, природы нашего ума - состояния, не обусловленного мыслями, эмоциями, лишенного каких-либо концепций, позволяющего нам действовать на 100% эффективно, без усилий и спонтанно, испытывать все совершенство и полноту существования, разделять безусловную любовь и непосредственность восприятия с другими.
Это состояние возникает с помощью медитативных техник, но когда оно достигается, такие понятия, как тревога и растерянность, становятся пустыми словами. Чтобы обнаружить это состояние более отчетливо, вы должны сначала очистить свой разум, что является утомительным и иногда болезненным процессом, потому что, обращаясь внутрь, мы сначала сталкиваемся с целой армией различных неврозов, фобий, травм, страхов и заблуждений, которые наше подсознание тщательно хранит годами. Благодаря медитации, все эти проявления выходят на свет. Мы наблюдаем за ними, иногда приходится проживать их вновь. В итоге происходит освобождение от них навсегда, но с другой, можем чувствовать это очищение довольно неприятным образом. В любом случае, это является необходимостью - что бы ни было в нас, мы должны сначала принять. Так выглядит наш первый шаг на пути личной трансформации. Тогда мы можем погрузиться в более глубинные слои нашего разума. Сам разум, как говорят тибетцы, осознает результат наших сознательных и подсознательных желаний, но из-за их противоречивости, мы не всегда получаем то, что сознательно хотим.
Когда мы очищаем разум, весь мир становится для нас Великим Даром, Великим Зрелищем, в котором мы с радостью участвуем, спонтанно делая все для блага других, которые еще не видят столь ясного пути. Однако сейчас медитация делает нас все более и более осознающими, мы становимся открытыми ко всему, наше сердце и наши «внутренние глаза на мир» открываются – это глаза, полные слез просвещенного сострадания к другим существам. Это «пустое сострадание», как его называют буддисты.